Что мы знаем о берсерках? Что они дрались как звери, кусали щиты и чуть ли не шли в бой с голыми руками. Так нам про них рассказали. Между тем, о том, кем на самом деле были берсерки, ученые спорят до сих пор.
Слово «берсерк»
Неясности с берсерками начинаются уже начиная с их названия. Откуда появилось это слово? Впервые оно упоминается в Старшей Эдде, затем его использует скальд Торбьерн.
Долгое время, до середины XIX века, ни у кого из специалистов не возникало сомнений, что berserkr означает «без рубашки». Однако Свейнбьёрн Эгильссон в своем словаре предположил, что «берсерк» означает «медвежья рубашка». Предположение было охотно принято, хотя никакого альянса между медведями и берсерками в родовых ирландских сагах нет. С того времени и пошла путаница.
На образ берсерков повлияли дохристианские преставления об оборотничестве, поэтому перевод «медвежья рубашка» был встречен мифологами даже с воодушевлением. Он открывал им большой простор для интерпретаций.
Единства по поводу того, откуда все-таки это слово произошло, нету до сих пор.
Источники
Берсерки были впервые упомянуты скальдом Торбьёрном Хорнклови в стихотворении о победе короля Харальда Прекрасноволосого в битве при Хаврсфьорде (предположительно 872 год). О них скальд написал: «Берсерки рычали, / битва кипела, / облаченные в волчьи шкуры выли / и потрясали мечами».
Упоминаются берсерки и в «Эдде». Дважды. Оба раза они — как полулегендарные герои. Полулегендарными же являются и жены берсерков, которые сражаются в «Песнях о Харбарде» с самим Тором. Но здесь, вероятно, как это часто бывает в мифологии, произошло наложение образов, и автор имеет в виду под женами берсерков мифологических великанш.
Главным источником сведений о берсерках стала посвященная Одину глава из «Истории норвежских королей», написанной Снорри Стурлусоном: «Один умел делать так, что в битве его враги слепли или глохли, или их охватывал страх, или их мечи становились не острее, чем палки, а его люди шли в бой без доспехов и были словно бешеные собаки и волки, кусали щиты и сравнивались силой с медведями и быками. Они убивали людей, и их было не взять ни огнем, ни железом. Это называется впасть в ярость берсерка».
То есть здесь берсерки выступают как «люди Одина», что весьма примечательно, поскольку нигде до этого в сагах и мифах Одина не сопровождает никакая свита из воинов.
Еще есть исландские родовые саги. В них берсерки уже вполне себе реальные люди, но, скажем мягко, малопривлекательные. Они приходят в дома к простым людям накануне Рождества и устраивают там разгром, грабят и насилуют женщин. Положительным героем в таких сюжетах обычно выступает какой-нибудь бравый исландец, который побеждает берсерков либо при помощи дубины (потому что они-де неуязвимы для огня и железа), либо хитростью, потому что признается как аксиома, что берсерки глупы.
В историческом отношении именно этот образ берсерка ближе всего к истине. Принятие христианства, централизация, «переформирование армии», распад дружин викингов — все эти факторы оставили без источника пропитания большую группу бывших воинов, которые кроме как воевать больше ничего не умели. Поэтому они и грабили, и кутили, пока в Исландии не вышел «антиберсеркский» закон 1123 года, в котором черным по белому было написано: «Замеченный в бешенстве берсерка будет наказан 3 годами ссылки».
Показательно, что в законе говорится именно о «ярости берсерка», как об особом состоянии, а не профессиональной черте воинов. К этому мы ещё вернемся.
Ели ли берсерки мухоморы?
Немного разобравшись с тем, откуда берсерки в принципе появились, нужно ответить на главный вопрос…
«Мухоморная тема» постоянно муссируется в разговорах о берсерках. Впрочем, никакой объективной основы эти представления под собой не имеют.
Сначала об опьянении берсерков заговорил исланский скальд Снорри, он уверял, что берсерки пьют напиток троллей. Ни одного упоминания о чем-нибудь подобном нет в сагах о берсерках.
Затем, в конце XVIII века, об одурманивании берсерков себя психотропными средствами заговорил исследователь С. Эдман. При этом он связывал религию викингов с восточносибирским шаманизмом. Почему? Одному ему это было известно… но миф начал приживаться. Ученые, такие, например, как Рейкборн-Хьеннеруд пусть и допускают, что кто-то из берсерков действительно бился в состоянии опьянения, указывают, что это не подтверждено никакими фактами, поэтому разговоры на эту тему — сущий вздор.
Если подумать логически, то весьма сомнительно, чтобы конунг окружал себя 12-ю наркоманами с мечами и топорами.
Берсерки, которых мы знаем
Тем представлением о берсерках, которые мы имеем сегодня, мы обязаны историку-медиевисту, одному из теоретиков нацизма, члену НСДАП и сотруднику Анненербе Отто Хёфлеру.
Именно он развивал мысль о том, что берсерки — воины самого Одина, некая мужская каста избранных воинов, которые за свое бесстрашие попадают после смерти прямиком в Валгаллу, где образуют союз и наслаждаются жизнью. Между тем, по мифологическим представлениям, воины в Валгалле не образуют никаких союзов. Днем они предаются «военным потехам», то есть сражаются и убивают друг друга, а ночью уже предаются веселью. Такой «вечный бой».
Именно созданный Хёфлером образ берсерка и его идеи о государственнообразующей функции мужских союзов стали для ученого «пропуском» и в партию национал-социалистов, и в Анненербе. Это была новая мифология нацизма, в которой расово-правильные берсерки признавались настоящими «псами войны», не привязанными к жизни, безрассудно следующими за Одином. Такая героизация была выгодна новой немецкой власти, она хорошо укладывалась в рамки пропаганды.
