Каждая уважающая себя спецслужба мира имеет собственные разработки оружия, которое можно использовать в оперативных целях незаметно для окружающих. Говорить о подобных образцах вооружений, ядов или иных средств воздействия на предполагаемого противника в современном мире преждевременно. Тем не менее, доподлинно известно о существовании лаборатории по разработке ядов существовавшей под юрисдикцией НКВД, вплоть до конца 1950-х годов.
Специальный кабинет
О работе под патронажем НКВД, а затем МГБ специальной токсилогической лаборатории стало известно из допросов ее руководителя Г.М. Майрановского. По его словам в задачи лаборатории входили исследования в области изучения, разработки и рекомендаций по практическому применению токсических веществ и ядов. Полученные вещества впоследствии проходили лабораторные испытания на заключенных, приговоренных к смертной казни. При этом сама лаборатория входила в Отдел оперативной техники НКВД. В то же время ряд источников утверждает, что данные исследования начали проводиться практически сразу после прихода к власти большевиков. Первым в 1920-х годах подобные исследования возглавил Игнатий Казаков в так называемом «Специальном кабинете». Причем серьезный профессиональный интерес к работе ученых по изучению воздействия яда на человека проявляли практически все руководители советских спецслужб, начиная с В.Р. Менжинского и Г.Г. Ягоды. Самое интересное, что когда в 1937 году И.Н. Казакова арестовали в 1937 году в качестве главной вины, ему предъявили обвинение в умерщвлении председателя ОГПУ В.Р. Менжинского, по распоряжению которого и был создан «Специальный кабинет». Кроме убийства В.Р. Менжинского И.Н. Казакова обвинили также в отравлении В.В. Куйбышева, А.М. Горького, Г.Г. Ягоды. В эти же годы, начиная с 1935 года, начала свою работу токсикологическая лаборатория под руководством Я.И. Серебрянского. По одной из версий в ней разрабатывались средства для отравления Л.Д. Троцкого.
Яд для генералов
Начиная с 1937 года лабораторию передали под контроль Первого заместителя наркома внутренних дел М.П. Фриновского. Ее сотрудники обеспечивали сотрудников госбезопасности и разведки ядами, которые они затем применяли в оперативных целях. Со временем в рамках работы лаборатории появились токсикологические и бактериологические отделения. Примечательно, что по данным допросов генерала-лейтенанта П.А. Судоплатова в официальных документах токсикологическая лаборатория Отдела оперативной техники именовалась, как «Лаборатория Х». Ее помещения располагались в Варсонофьевском переулке, рядом с Лубянской тюрьмой, очевидно, чтобы было проще испытывать препараты на заключенных, приговоренных к расстрелу. На протяжении всего времени существования лаборатории ей руководил Г.М. Майрановский. За годы работы в НКВД он получил звание полковника медицинской службы, стал профессором и доктором медицинских наук. В 1960-м году Г.М. Майрановский был арестован во время разоблачения преступлений Сталинского режима. О дальнейшей судьбе лаборатории ничего не известно. В то же время из допросов бывших высокопоставленных сотрудников спецслужб, арестованных в послевоенные годы, стало известно о нескольких случаях применения ядов, разработанных в лаборатории Г.М. Майоановского. В 1930-м году в Париже генералу Александру Кутепову одному из лидеров Русского общевоинского союза, сотрудниками советских спецслужб вкололи наркотик, от передозировки которого генерал скончался. С помощью похожего препарата был одурманен другой лидер белого движения Евгений Миллер. Под действием наркотика он был похищен, переправлен в СССР и казнен. С помощью яда кураре, предоставленным Г.М. Майрановским, был умерщвлен Архиепископ украинской католической церкви Теодор Ромжа. В 1947 году яд был введен ему медсестрой, работавшей на МГБ.
