В «Повести временных лет» в записи за 1037 год сказано так: «Ярославъ же сей, якоже рекохом, любил бе книги, много написав и положи в святей Софии церкви». Это все, что древнерусские источники сообщают о знаменитой библиотеке князя Ярослава Владимировича, получившего прозвище Мудрый. В более поздних документах о библиотеке Ярослава сведений нет вообще. Однако, ученых и просто энтузиастов-кладоискателей и сегодня продолжает волновать вопрос: что же сталось с этой, самой древней из известных русских библиотек?
Состав и размер книжного фонда
Употребляя выражения «книжный фонд», «состав» мы не совсем правы, поскольку такие слова применимы лишь к полноценной библиотеке в том виде, в каком мы понимаем ее сегодня: с движением книг и работой с читателем. Относительно древнерусского собрания уместнее употреблять выражения «книжная казна», «книгоположница», поскольку именно так называли свои книгохранилища наши предки. Да и считать это книжное собрание принадлежащим исключительно Ярославу Мудрому тоже было бы не совсем корректно. В записи из «Повести временных лет» указано, что Ярослав «положи» книги в храме Святой Софии. То есть, он, видимо, распорядился передать переведенные, переписанные и приобретенные по его приказанию книги в Софийский собор. И пользовались этими книгами, судя по многочисленным свидетельствам, не только князь и члены его семьи, но и многочисленные монахи – летописцы и переписчики. Поэтому правильнее было бы говорить не «библиотека Ярослава Мудрого», а «книжное собрание храма Святой Софии». Это собрание насчитывало, по современным оценкам от 500 до 900 томов. Очень солидно по тем временам, когда десяток-другой книг считался уже немалым богатством. Книги в этом хранилище были, по большей части, религиозного содержания. Такой вывод исследователи сделали, в частности, на основании текста, известного как «Изборник» 1076 года. Эту компиляцию из разнообразных книг некий «Иоанн дьяк» создал, опираясь на собрание Софийской библиотеки. Проанализировав цитаты из «Изборника», современные ученые установили довольно точный перечень книг, содержащихся в Софийской «книгоположнице».
Что же сталось с этим книжным богатством? И есть ли надежда отыскать когда-либо знаменитую библиотеку Ярослава Мудрого?
Что думают об этом ученые?
Серьезные ученые настроены по этому поводу очень скептически. Известный академик Янин писал, что логическим финалом всякого строения в Древней Руси был пожар – в результате обычной небрежности или военного набега, которых в иные времена случалось по нескольку в один год.
Страшный пожар был в Киеве в 1124 году, по некоторым сведениям, сгорели сотни храмов. В 1203 году Киев был разгромлен объединенными войсками русских князей и половцев, воевавших с киевским князем Даниилом. И, наконец, в 1240 году хан Батый буквально стер Киев с лица земли. Каждый набег сопровождался пожарами. Предположить, что в этих условиях древние пергаментные книги могли сохраниться, довольно сложно. Большинство историков, в том числе, Греков, Толочко, полагали, что книжное собрание Софии было уничтожено и разграблено, и при самой большой удаче где-нибудь могли сохраниться один-два тома.
Ну, а вдруг?
Есть, впрочем, исследователи, полагающие, что если не все книги из Софийского собрания, то хотя бы некоторая их часть могла сохраниться в подземельях Киево-Печерской лавры. Специалист по библиотековедению, историк Глухов приводит в одном из своих исследований версию о том, что еще до нашествия Батыя книги из Софийского собрания стали основой библиотеки Киево-Печерского монастыря. В подземельях этого монастыря, как известно, очень сухой воздух, что способствовало сохранности древних пергаментов. Когда татары разорили город, до подземелий они попросту не добрались, и книги остались целы. В XVIIвеке Киев посетил известный путешественник и писатель, архидиакон Антиохийской православной церкви Павел Алеппский. Он написал в своем труде, посвященном этому путешествию, что видел в подземельях Киево-Печерского монастыря огромное собрание старинных рукописных книг. Однако, в 1718 году библиотека Киево-Печерского монастыря погибла в пожаре. Есть версия о том, что библиотека была спрятана в катакомбах под Успенским собором Киево-Печерской лавры, которые пожаром не были затронуты. Даже если это и так, книги вряд ли уцелели, ведь в годы немецкой оккупации собор был взорван. Наконец, в качестве еще одного потаенного места называют «Зверинецкие пещеры» под Выдубицким монастырем в Киеве. Археологические раскопки показали, что в 1240 году они стали убежищем, а затем и братской могилой для сотен киевлян, спасавшихся от татар. Пожары и обрушения храмов вызвали оползни, под которыми были погребены люди. Раскопки далеко не завершены, и, возможно, где-то в глубине пещер исследователей ждет много неожиданного.
Городские легенды
И, наконец, имеется ряд свидетельств, который трудно отнести к серьезным. Это не более чем городские легенды, которых в таком старинном и богатом на события городе, как Киев, гуляет превеликое множество. Одна из таких легенд гласит, что в 1916 году под Софийским собором начались раскопки. Был найден подземный коридор, в котором обнаружили берестяную грамоту со словами: «Кто найдет сей ход, тот отыщет великий клад Ярослава». Раскопки были быстренько свернуты, поскольку власти испугались, что среди жителей города вспыхнет страсть к кладоискательству. Поскольку первые берестяные грамоты были обнаружены в 50-х годах в Новгороде, легенда имеет, видимо, довольно позднее происхождение.
Другое устойчивое киевское предание гласит, что при строительстве загородной резиденции первого секретаря киевского обкома партии в 1934 году рабочие, якобы, наткнулись на подвал, буквально забитый сундуками с древними книгами. Как только о находке стало известно начальству, все тут же закопали обратно, а рабочим велели помалкивать. Второй раз на этот же подвал наткнулись уже в 80-х годах. И вновь история повторилась: бездушные чиновники, опасающиеся срыва графика работ, и ученые, оставшиеся в неведении. Если добавить, что работы производились на территории, где сейчас находится резиденция президента Украины Межигорье, то станет ясно – ни о каких раскопках в ближайшее время здесь говорить не приходится.
