Решение Межгосударственного авиационного комитета (МАК) по делу крушения польского самолета под Смоленском было опубликовано в 2011 году, но до сих пор Польша и Россия спорят о причинах катастрофы, унесшей жизни целого ряда влиятельных польских деятелей, в том числе президента Леха Качиньского.
Ошибка экипажа
Согласно решению МАК, катастрофа произошла из-за ряда ошибок экипажа. Пилоты приняли решение о посадке в сложных метеоусловиях, опустили самолет ниже минимальной высоты в сто метров и игнорировали предупреждения систем самолета об опасной близости воздушного судна к земле.
За полтора часа до прибытия самолета на этом же аэродроме сел Як-40 Министерства обороны Польши. Экипаж сообщал о сложных погодных условиях и практически нулевой видимости из-за тумана. Подобные предостережения давали и диспетчеры смоленского аэродрома.
Переговоры с диспетчерской службой затруднялись еще и тем, что экипаж плохо говорил по-английски, а в разговорах на русском языке испытывал проблемы с числительными. Заходя на посадку, экипаж не докладывал текущую высоту, хотя обязан был это делать. К тому же экипаж не имел действительного допуска к полетам в сложных погодных условиях и не проходил регулярных тренировок.
Давление со стороны польских чиновников
Бортовые самописцы зафиксировали голоса нескольких посторонних людей, находившихся в пилотской кабине незадолго до катастрофы. Расследование показало, что это были главнокомандующий ВВС Анджей Бласик и директор дипломатического протокола Мариуш Казана. Главком говорил с пилотами вплоть до момента, когда самолет задел деревья и рухнул.
Польская сторона ссылалась на то, что самолет считался военным и на него не распространяются правила для гражданских судов о том, что в кабине может находиться только экипаж.
Погибший Лех Качиньский неоднократно давал указания экипажам самолетов, на которых летал. В 2008 году он потребовал посадить самолет в Тбилиси, но командир решил не рисковать жизнями нескольких президентов, летевших тем же бортом, и приказу не подчинился. В дальнейшем пилота отстранили от полетов особой важности. Вторым пилотом тогда был Аркадиуш Протасюк, ставший командиром смоленского рейса. Возможно, у него не хватило решимости сопротивляться давлению со стороны первых лиц государства. На самописцах сохранилась запись о том, что от экипажа требуют посадки именно на смоленском аэродроме, в противном случае, как говорил Протасюк, «они убьют меня».
Ошибка авиадиспетчеров
Польская сторона до сих пор настаивает на вине российских служб. По версии польского следствия, предоставленные записи переговоров содержат лакуны и противоречия. Глава комиссии Вацлав Берчиньский предполагает, что экипажу была дана неверная информация о расстоянии до взлетно-посадочной полосы, а о плохих погодных условиях не было сообщено вовремя. К тому же есть версия, что в диспетчерской башне находилось некое неустановленное третье лицо, влиявшее на ход переговоров.
Теракт
Эту версию в ходе следствия исключили одной из первых. Но польская Парламентская комиссия (ее возглавлял Антоний Мацеревич, сейчас — министр обороны) и брат погибшего президента Ярослав Качиньский на ней настаивали. По их мнению, самолет начал разваливаться еще до столкновения с землей, примерно в 15-18 метрах.
Когда нынешняя правящая партия пришла к власти, следствие (и отработка этой версии) было возобновлено. Веских доказательств у комиссии нет, но Мацеревич неоднократно заявлял, что гибель влиятельных поляков была очень выгодна России.
Стимулирует производство все новых и новых версий отказ России передать Польше обломки самолета и все материалы. Также Россия не соглашается дать разрешение на допрос контроллеров с диспетчерской башни, фигурирующих в польских материалах как подозреваемые. В феврале 2017 года Польша приняла решение подать жалобу в Международный уголовный суд в Гааге.
